– Я не встречал в природе жалости к себе. Любая птаха, коль с ветки упадёт закоченев от стужи, не испытает жалости к себе!
– Боль-ваш друг и союзник. Она даст вам знать, когда у вас будет серьёзное ранение. Она сделает вас бдительными и злыми. Она же подскажет, когда нужно свернуть работу и отчалить нафиг домой. Но знаете, что главное? Боль означает, что вы ещё живы!
– Видите ли, я уже немолода и у меня не так много времени, так что простите, что перебила.
– А ты мне больше нравишься, когда ты пьёшь.
– И ты мне больше нравишься, когда я пью.
– Приливы и отливы Атлантики, дрейф континентов, положение солнца на эклиптике. Это лишь малая часть того, что мне подвластно в этом мире.
– У меня были неисправные часы, так они дважды в день показывали верное время.
– Но женщины не созданы для этого-они физически слабее.
– А разве нужно быть сильным, чтобы нажать на курок?
– Нет плохих экипажей, есть плохие начальники.
– Но больше всего мне не нравится аромат твоих духов, пусть даже и еле ощутимый, потому что он забивает аромат моей четырехдолларовой сигары, которую я немедленно выброшу, если её фаллическая форма оскорбляет ваши, блин, тонкие чувства! Так оскорбляет?
– Нет, сэр.
– "Нет, сэр" что?
– Форма не оскорбляет, сэр. А воняет, блин, приятно. (The shape doesn"t bother me, sir. Just the goddamned sweet stench.)
– Если бы вы были как все другие, лейтенант, думаю, не было бы нужды делать заявления о том, что не надо делать заявления.
– Как насчёт того, что бы посидеть в арабской тюрьме?
– После того, как я отмотала полгода с тобой, я туда добровольно пойду.
– Не знаю, что у вас там происходило за последние 48 часов. Да и, честно говоря, мне плевать.
– Я тоже рада вас видеть, шеф.
– Позвольте, мистер Хейз. По вашей логике выходит, что если людоед пользуется ножом и вилкой-это тоже прогресс?