– Селянка, у тебя бабушка есть?
– Нет
– Сиротка значит
– Подь сюды. Хочешь большой но чистой любви?
– Да кто ж ее не хочет?
– Тогда приходи, как стемнеет на сеновал. Придешь?
– Отчего ж не прийти, приду, только ж и вы приходите, а то вот сударь тоже позвал, а опосля испугался
– а она не одна придёт, а с кузнецом
– С каким кузнецом?
– С дядей моим, Степан Степанычем, он мне заместо отца, кузнец наш
– А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен Я со, лошадь, что ли..
– Благословлять, вы ж изволите предложение делать..
– Так, ступай, свободна, не видишь-играем.
– Селянка, хочешь большой, но чистой любви?... Приходи вечером на сеновал.
– Голова-предмет темный. Исследованию не подлежит.
– Хорошо-то как, Машенька!
– Я не Машенька!
– Всё равно хорошо.
– Жуткий город, девок нет, в карты ни кто не играет. Вчера в трактире украл серебряную ложку, ни кто даже не заметил.
– Видел я эту Италию... Сапог сапогом!
– Простите, сударь, я не вовремя..
– Вы родились не вовремя, чего уж теперь..
– Коли доктор сыт-и больному легче!
– А вы Маргадон-бесчестный человек...
– Конечно, если бы я был честным, сколько народу полегло бы в Европе.
– Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывно печальном положении.
– Она не одна придет, она с кузнецом придет.
– А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен, что я лошадь что ли.
– А потом вас там публично выпорют, как бродяг, и отправят в Сибирь убирать снег...
– Весь?...
– Да.
– Откушайте, барин!
– Как называется?
– Оладушки!
– И сия пучина поглотила ее в один момент. В общем, все умерли.
– Что один человек собрал, другой завсегда разобрать сможет.
– Ладушки-ладушки, где были-у бабушки... селянка, у тебя бабушка есть?
– Нет...
– Сирота, значит...
– Так, свободна, ступай. Не видишь-играем.
– Слово лечит, разговор мысль отгоняет.
– Понравилась видать, молодец... Хороший человек... Солонку спер... И не побрезговал.
– Экий ты меркантильный, Маргадон, о душе бы подумал.
– Простыл наш батюшка, перекупался..
– Но, залетные. Фортиссимо, мама мия, но!
– Да, это от души. Замечательно. Достойно восхищения.
– Жакоп, что он меня всё пугает?! Что меня пугать, у меня и так три пожизненных!
– Да не, Жазель та, брунетка была, а эта-вся белая.
– Это она, Жазель, я ее признал, по ноге..
– Чего это ихний кучер на меня в лорнет посмотрел?
– Чего-чего... Зрение слабое.
– Сильвупле, дорогие гости, сильвупле. Жевупри авеплизиз. Господи прости, от страху все слова повыскакивали.
– О, черт вас всех подраль, здравствуйтэ.
– Теперь всё от меня зависит...
– Да не простыл наш батюшка, а с глузду двинулся.
– Нас унижают, Жакоб. Ваш удар принц.