– Ну что, взяли? Взяли? Пять девчат… пять девочек было всего! Всего пятеро! И не прошли вы! Никуда не прошли! Сдохнете здесь, все сдохнете. Лично каждого убью. Лично. А там пусть судят меня. Пусть судят.
– После споём, Лизавета. Вот выполним боевое задание и споём. Обязательно споём.
– Положил я вас, всех пятерых положил, а за что? За десяток фрицев?
– Все же понятно-война.
– Пока война, понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно?
– Глупости не стоит делать даже со скуки.
– Глубоко ли там?
– Местами по… ну, в общем, вам по пояс будет!
– Война-это не просто кто кого перестреляет. Война-это кто кого передумает.
– Вон, у Бричкиной такая же конституция как у нас у всех. А все при всём. Есть на что приятно поглядеть.
– А в голос всё-таки не читай: вечером воздух сырой, плотный тут, а зори здесь тихие… и потому слышно аж на пять вёрст…
– А баба-известное дело, баба щипком жива.
– Что ж ты наделала, девонька… Что ж ты наделала…
– Ты мне-рапорт, я тебе-выговор. И новых солдат, а потом опять всё сначала!
– А вы шлите непьющих, непьющих и чтоб насчёт женского полу!..
– Евнухов, что ли?
– Худющая, как весенний грач!
– Гражданское население мне не подчинено, сами говорили, а от них всё зло.
– Вообще-то я нервная и терять мне нечего.
– Я больше не могу. Я сейчас пойду и буду стрелять.